Думала я, размышляла - создать ли отдельную тему али как, и решила все же здесь написать, в своей. Пожалуй, так уместнее и правильнее будет.
Только что прошел день Возвращения имен – памяти об ушедших из жизни не по своей воле. Впрочем, это касается большинства уходящих туда, откуда не возвращаются.
Немного личной истории – тоже для сохранения памяти…
Большая часть жизни моего отца, Бориса Алексеевича Константинова, была связана с автомобилями. Судя по сохранившимся семейным архивам, он научился водить машину в 30 с небольшим лет – в 1957 году. Интересно – не знала раньше – что тогда были (возможно, у определенных категорий?) не только чёрные, но и белые номера – замечены на учебном автомобиле,
а также на внедорожнике (так выглядела центральная улица Суздаля в мае 1959 г.):
Первый собственный автомобиль – Москвич 407, самая распространённая на тот момент модель – был приобретён в 1958 году. Номера чёрные, 2 буквы + цифры.
На нём была начата история самостоятельных путешествий, как поблизости от Москвы (Суздаль во дворе Рождественского собора, май 59 г.)
так и дальних – например, на (или, как нынче принято говорить, в) Украину осенью 1959 г. (погрузка на теплоход «Россия» - 30 сент.):
Граница – 4 октября
Следующий «Москвич» - 403 - появился, по-видимому, в 60 или 61 году: на фотографии, помеченной июлем 1961, видим уже другой, более привычный чёрный номер.
Затем опять смена то ли только номера, то ли (кажется, второе) автомобиля – в сентябре 1963 года номера ещё 38-08 моб, а с мая 1964 – 37-75 моп.
А номер этого 408го, впоследствии перешедший на теперешний автомобиль (тоже не знала, что так можно было в советское время) – первые и последние папины Жигули, да и мои пока что тоже, и перспектив замены не предвидится.
Про Москвичи утверждать не буду, не застав их в силу возраста, но эту – мою ровесницу – берёг как мог. Как-то в музее в Таллинне увидела похожую (тоже тройку, тоже раннюю) с примечанием, что такой автомобиль был в советское время мечтой и хозяин дорожил ею настолько, что в дождь не выезжал, а если осадки случались по пути, то вытирали тряпочкой насухо (в нашем случае было без такого фанатизма, но поставить в гараж после поездки немытой – было немыслимо). На самом деле мечтой – папиной, во всяком случае – на тот момент была 21-я Волга, и он пытался встать на очередь (современному поколению не понять, но действительно нельзя было просто так пойти и купить машину на честно заработанные деньги), но как беспартийному, хоть и начальнику отдела с безупречной репутацией и множеством благодарностей и премий – не положено было… Так что – не ожидая милостей от кого бы то ни было, собственными силами, через комиссионки (почему-то в Москве это было сложнее, так что оформляться ездили, как минимум в последний раз, в Рязань) с доплатой разницы.
Все машины были светлые – из соображений безопасности, чтобы было заметнее на шоссе в темное время суток. При выборе Жигулей в комиссионном были два варианта – дымчато-серый и дипломат. В детстве всегда жалела, что не синяя…
Не счесть километров, оставшихся позади за эти годы. В те времена на дорогах гужевой транспорт передвигался порой наравне с автомобилями
На разложенных в хронологическом порядке фотографиях запечатлены остановки в пути и на горных дорогах – из Бакуриани в Боржоми
В районе озера Рица
Возле Кутаиси
По пути на Красную Поляну
И на горе Ахун
Или просто по случаю круглой цифры – 1000 км от Москвы
Либо около знаков населённых пунктов и областей
Иногда машина участвовала в фотографии как элемент художественной композиции
Фотография сделана на Военно-грузинской дороге
А следующая подписана «К морю – лесные колокольчики из-под Бакуриани»
Снималась и на фоне живописных пейзажей
В поездках машины отдыхали либо в кемпингах
(кемпинг в Тбилиси, 1969 г)
(кемпинг в Одессе, несколькими днями позже)
либо около снятых для ночёвки домиков
или же на лоне природы
А в перерывах между путешествиями жили, по-видимому, сначала на платных стоянках
или в съемных гаражах
В 1966 г. началось строительство кооперативного гаража на ул.Вавилова, хронология которого также была запечатлена:
Март 1966
Тремя месяцами позже
Спустя год после начала строительства
На втором этаже этого гаража наша машина прожила всю свою жизнь. Среди соседей - легендарная машина Штирлица, за которую, по распространяемой охранниками легенде, в советские еще времена безуспешно предлагали 70 тысяч (!), и вообще немало интересных машин. Ему повезло – во время строительства ТТК все окрестные (а их было множество) были снесены без какой-либо адекватной компенсации владельцам, наш же кооператив единственный уцелел.
Когда в 80-е годы происходила замена номеров на белые, было оглашено распоряжение сделать это всем поскорее для облегчения прохождения проводившегося централизованно техосмотра. Не склонный к излишней эмоциональности папа рассказывал, что чуть ли не со слезами наблюдал, как чёрные таблички разрезали большими ножницами… Другие же, менее законопослушные, соседи так и стоят до сих пор с чёрными номерами.
А я, можно сказать, всю жизнь провела в этой машине.
Еще не успели выгореть свежепошитые чехлы, а ремни безопасности появятся лишь через два года – в 1975 г.
В детстве лишь за особые заслуги можно было удостоиться права съездить с папой в гараж, протереть до блеска бампер или колпаки на колесах, подержать жиклёры в процессе промывания… А ведь в то время автовладелец вынужден был быть мастером на все руки: и колеса родители разбортировали, меняя камеры, и множество других так и не освоенных мною операций выполнялись хозяевами легко и непринуждённо.
С годами и вследствие совокупности факторов (появление детей, подорожание бензина, выход на пенсию…) поездки на машине становились все более редкими. Но она неизменно бывала на «нашем озере» в Белоруссии, куда ездили всей семьей, нагружая до крыши и ещё выше
И на речке Пахре неподалеку от Москвы, куда выезжали в выходные на шашлыки – тогда там еще не было застроено элитными коттеджами…
Папин водительский стаж составил почти 50 лет – до 80 лет, когда продолжать стало небезопасно по состоянию здоровья. Затем она стояла три года, после чего официально перешла ко мне. Это отдельная история, у которой в этом году тоже юбилей – десятилетний…
И все же, думаю, он не простился с ней окончательно – продолжал принимать участие в жизни машины, давал мне полезные советы по ее обслуживанию и езде, критиковал (и правильно делал) мой уровень вождения – опыта-то не было, училась на курсах – и лишь однажды похвалил: вот теперь наконец научилась плавно переключать передачи… Провожал на 40-летний юбилей выпуска 2103 в Тольятти, с интересом слушал мои рассказы о финских пробегах. И неизменно несколько раз в году, уже не выбираясь в дальние края, ездил со мной на ней – на кладбище проведать родителей, в гости к подруге юности, на мамин участок посмотреть, как растут посаженные им по периметру ёлочки… Как-то я отошла ненадолго, возвращаюсь – сидит на водительском месте. Хочешь, спрашиваю, проехаться? По пустой дороге, вне населенных пунктов – отказался: «Эту страницу жизни я закрыл».
29 октября папе исполнилось 93 года. В этом году в третий раз мы не могли поздравить его лично…
Спасибо тебе, папа. За машину, любовь к которой, как и к путешествиям в широком смысле, передалась по наследству – и вообще за всё.